Как в Прибайкалье убивали спящих медвежат ради лакомства в элитных ресторанах Москвы
Фото: twitter.com
В Прибайкалье зафиксировано убийство медвежат, которые спали. Убийство спящих малышей было заказано для использования медвежатины в ресторанах Иркутска и Москвы.
Вместе с 3-мя медвежатами в Прибайкалье застрелили и медведицу, прямо в берлоге. Это произошло в конце октября. Охотников удалось задержать. Делом об этом браконьерстве занялась полиция. В Сибири такое случается часто, и это дело тоже могло бы перерасти в разряд обычных. Но оказалось, что медвежатину отправляли для московского ресторана «Лесной», хозяевами которого являются Григорий Лепс и бизнесмен Эмин Агаларов.
Этот ресторан получал и другое мясо диких животных. В меню ресторана «Лесной» предлагается «томленая в печи медвежатина с дикой вишней и мятым картофелем». Также в меню можно увидеть и котлету по-киевски из фазана.
Всем нам знакома картина Шишкина «Утро в сосновом бору». Практически, это — один из символов России. Убийство медведицы с 3 -мя медвежатами — это больше, чем убийство 4-х зверей. Потому что «Утро в сосновом бору» с медведицей и медвежатами — это хрестоматийный символ нашей национальной идентичности. И получается, что из этого символа, оказывается, выходит ресторанное блюдо, и этот символ можно легко убить и просто съесть.
В ресторане же открещиваются от браконьерских поставок, и отмечают, что нашим законодательством не запрещены ни охота на медведя, ни использование дичи в качестве пищи.
Здесь возникает вопрос: было заказным это убийство животных?
Люди, которые разбирались с этой охотой на медвежат, рассказали, что УАЗ с добычей охотников был задержан в результате совместного рейда полиции и охотнадзора сотрудниками ГИБДД Качугского района Иркутской области. Двое охотников в машине не имели на момент проверки документов на право охоты, но позже они показали 2 разрешения на охоту на медведя осенью 2021 года и 2 — на весну 2022-го (по закону охота на медведя разрешена с 21 марта по 30 ноября).
В связи с тем, что весенний сезон охоты 2022-го года на медведя еще не наступил, в этой охоте увидели состав уголовного преступления.
Состав уголовного преступления поддерживался и возрастом медвежат, потому что, если они рождены в текущем году, то законом убивать их запрещено. А по всем признакам, убитые малыши еще не достигли года. Но, для точного подтверждения возраста убитых медвежат, нужно провести экспертизу их останков, а по непонятным причинам ее до сих полностью не провели.
Отметим, что по тем же непонятным причинам версия о том, что убийство животных было заказным, не расследуется. Хотя медвежье мясо добывалось по заказу и этот промысел работал уже давно. Эту версию подтверждает переписка из телефона одного из охотников. Установлено, что медвежатина и мясо копытных животных поставлялось в Москву и в иркутские рестораны. Медвежьи лапы отправлялись китайцам.
Кроме этого, место добычи до сих пор не установлено, хотя уже февраль. Версии охотников о том, что найденные в УАЗ мешки с мясом и шкурами являются случайной находкой в лесу, и что в медведицу стреляли в целях самозащиты вызывают сомнения.
Удивительным фактом является и то, что региональное ГУ МВД только спустя месяц после происшествия, 25 ноября, сообщило об инциденте и возбуждении по статье «Незаконная охота» уголовного дела. Указано, что все произошло в Баяндаевском районе, хотя в том рейде были и работники Качугского лесничества, в том числе и сотрудники Качугского МО МВД (именно их отделом дознания возбуждено дело), и Эхирит-Булагатского МО МВД. Установлены лица, причастные к браконьерской охоте на медведей, их четверо. На данный момент у всех подписка о невыезде. Материальный ущерб оценен в 240 тыс. рублей.
Наблюдатели за этим делом сообщили, что оба человека, которые были в остановленной машине, позже были уволены, а у остановленного УАЗа (390995-04 с госномером С217ВХ 138) на двери водителя находилась эмблема «Рослесинфорга» — федерального госучреждения (ФГБУ), ведущей лесоучетной организации России. Это структура, входящая в Рослесхоз — всероссийскую организацию, которая занимается «комплексным решением лесоучетных задач в интересах государства», ведущая лесоучетная организация России.
Директор Рослесинфорга Павел Чащин утверждает: «Мы не ждем, что кто-то за нас начнет решать сложные лесные задачи. Мы действуем сами, осознавая наш долг перед природой, государством и обществом».
В материалах МВД фигурируют 4 охотника, но, скорее всего, участников было больше. Для подтверждения легального нахождения в лесу с оружием и на машине, полиции было предъявлено техзадание «на выполнение работ по таксации лесов глазомерным способом, проектированию мероприятий по охране, защите и воспроизводству лесов, разработке проектной документации по арендному участку на территории Качугского лесничества» (заказчик — ООО «Байкал Сервис», исполнитель — Прибайкаллеспроект.)
Кстати, за рулем служебного УАЗа, был Сергей Никифоров, работник Прибайкаллеспроекта, а рядом находился Михаил Ничков, работник этой же организации. Прибайкаллеспроект — иркутский филиал Рослесинфорга. В его составе — якутский, читинский, бурятский филиалы.
Иркутские общественники имеют данные о связи вышеперечисленных компаний между собой. Компании выбирают участки под вырубку леса, часто скрывая свое имя, и, перед вырубкой на данном участке, уничтожают всех его обитателей. Результат — поставки нелегальной дичи. Получается двойная выгода — на древесине, и на сопутствующем вырубке браконьерстве. Для подобной зачистки животных существует около десятка специально оборудованных машин УАЗ. Общественники из Иркутска предполагают, что это «масштабная преступная схема». Местные жители считают район криминальным, где все держат свои земли и территории, и что, когда медвежата вместе с мамой пошли спать, то охотники точно знали, куда они пошли.
Помимо того, что подобный промысел не законен, нужно отметить, что медвежатина, почти стопроцентно, может оказаться зараженной трихинеллезом, и не только этим паразитом (их 18 видов). Это заболевание трудно поддаётся лечению и сам процесс длительный.
Заболеваемость медведей связана с тем, что тайга сейчас тоже, фактически больна, так как подвержена вырубкам, пожарам, стройкам.
В результате для того, чтобы прокормиться, медведи, которые являются символом партии «Единая Россия», вынуждены покидать тайгу в поиске пропитания и питаться тем, что находится в мусорных баках окраин сибирских поселков и городов.
Можно в сложившейся ситуации обвинить московский бизнес и чиновников из Москвы, но население на местах отличается от них только тем, что у него для подобного вредительства меньше и возможностей, и сил.
Заметим, что Москва отнеслась достаточно халатно к законопроекту об охоте на медведей, и получилось, что она, фактически, поощрила этим перевозку медвежатины самолетами.
Формально, еще в 2010-м году была запрещена зимняя добыча «на берлоге» (выражение охотников и охотоведов). Это было отмечено, как великая победа гуманизма. Запрет сравнили с запретом охоты на лис в Англии.
Но зима календарная и реальное наступление зимы в Сибири разные по времени. Москвой запрещена охота на медведей с 1 декабря по 20 марта. Но в нашей климатической зоне медведи уходят в спячку уже в октябре-ноябре. Для Москвы это нормально — формально устанавливать одинаковые сроки для сезонов пожаров, разливов рек. Возникает вопрос, а не создано ли это законодательство для того, чтобы самолетами возили медвежатину? Потому что, если под убой идут медвежата, риск заражения трихинеллезом меньше.
Охотник может оправдаться за убийство медвежат только тогда, когда это происходит «на берлоге».
Павел Жовтюк, иркутский охотовед, бывший замруководителя региональной службы охраны животного мира, ныне возглавляющий научный отдел ФГБУ «Заповедное Прибайкалье» (в него входят 4 особо охраняемые природные территории, состоящие с 1996 года во Всемирном природном наследии ЮНЕСКО) так прокомментировал эту ситуацию:
«Что касается этики и берложной охоты. Охота на диких животных не может быть гуманной в принципе. Но охота на берлоге, пожалуй, самый надежный способ охоты на крупного и опасного хищника, где можно исключить уход подранка и до минимума сократить мучения зверя. Запрет охоты на медведя на берлоге в Сибири — это величайшая глупость, которую нам, к большому сожалению, так и не удалось предотвратить.
Его численность высока, разрешение дорогое, охота сложная, собак-медвежатниц мало, риск высок, добывают немного (даже с учетом незаконной охоты), в природе врагов нет. По моему мнению, в ближайшем будущем бурому медведю ничего не угрожает, а трагические случаи нападения на человека будут расти. Да, такая охота регламентирована сроками, и, в принципе, при наличии разрешений, если медведь залег в берлогу до 1 декабря, его добыть можно.
Но есть один момент, если переходить к конкретному качугскому происшествию: это неизбирательный способ охоты. Охотник не может знать, есть ли в берлоге медвежата. Поэтому для многих — табу. Раньше, если такое случалось, и из берлоги появлялись медвежата, их добывали тоже, они все равно были смертниками, а разрешения на их отстрел оформлялись постфактум — такой порядок допускался.
Дело, насколько мне известно, не закрыто. По информации от коллег из охотнадзора, случай рядовой, таких браконьеров у нас много. Факт вскрылся при совместном рейде с полицией, и, поскольку присутствовали признаки уголовного дела, его передали по надзорности в МВД, в район, там теперь этим и занимаются. И пока нельзя сказать, что браконьерам будет вменено.»
Самым важным в этой истории является то, что для Иркутска произошедший случай — обычное явление. Но местная власть традиционно игнорирует официальных защитников природы — госинспекторов охотнадзора. А ведь в Прибайкалье происходит 2/3 незаконных вырубок леса по России. Это такие теневые деньги, которые можно сопоставить с бюджетом страны. Тем не менее, госинспекторы охотнадзора, несмотря на чинимые препятствия их работе, продолжают стараться пресечь незаконные действия.
Иркутский губернатор Кобзев в конце ноября 2021 года подписал указ о возрождении службы по охране и использованию объектов животного мира. С 1 февраля 2022 года служба должна была встать на стражу всего животного и растительного мира прибайкальской фауны. Этого не произошло.
Александр Каянкин, госинспектор в области охраны окружающей среды ФГБУ «Заповедное Прибайкалье» говорит:
«За минувшие 20 лет в Иркутской области охотнадзор реформируют 4-й раз. Было охотуправление, в 2004–2005-м его функции передали совершенно постороннему Россельхознадзору. Как всегда, у нас при таких реорганизациях, отбирают кадры, способные потом отработать назначение, а профессионалов выкидывают за борт. Далее разум временно возобладал, возникла самостоятельная служба по охране животного мира. Как встали на ноги, это не понравилось лесникам, министр Шеверда захотел подмять нас, ну и решением губернатора службу передали в Министерство лесного комплекса (МЛК). Опять специалистов — через сито, а если говорить прямо — через мясорубку, избавлялись от тех, кто что-то понимает и предан делу. Или просто про них забывали.
Андрей Кузнецов, Александр Кондратов, Павел Жовтюк, Сергей Петров — эти фамилии многое говорят профессионалам, им места не нашлось. Под МЛК остатки службы работали, естественно, через пень-колоду, и вот сейчас ее решили воссоздать — исключительно благодаря возмущениям общественности и стараниям природоохранной прокуратуры. Сформировать новый орган — только теперь не «по охране и использованию животного мира», как называлась служба до 2018-го, а «объектов животного мира». С 1 февраля он должен был заработать, но не заработал. Не утверждены главные документы, идет борьба за портфель руководителя: все рвутся — и чиновники, и милиционеры бывшие. Не рассматривают только людей с профильным образованием, охотоведов.
А МЛК с 1 января уже прекратил курировать охрану животного мира, и сейчас, в эту образовавшуюся паузу, в лесу творится беспредел. Это ни для кого не секрет, в соцсетях полно рекламы и объявлений о скупке мяса диких животных для ресторанов, бизнес этот развит и развивается дальше, и вполне свободно, никаких проверок не идет.
Да, есть правило, что на медведицу с медвежатами текущего года рождения охотиться нельзя, это распространяется и на добычу на берлоге. Но такой вид охоты вообще крайне неэтичен, негуманен — еще и потому, что ты не знаешь, кто там. Если окажется медведица, то ее медвежата обречены на гибель, оставшись без матери. И люди идут на добычу всех. Для биологов-охотоведов, как правило, такое в принципе неприемлемо, только охота на приваде. Меня и отец так учил, так я рос с этим, так в профессии нахожусь.
Ну а сейчас какие охотники-то? По всему, что движется, палят.
Очень важное обстоятельство: по версии браконьеров, они мешки со шкурами и мясом нашли в лесу, однако на видео хорошо видно чело — вход в берлогу. А рядом навалены жерди — они применяются для добычи медведя на берлоге. Ими и зверя будят, и накрывают чело, чтобы удержать зверя на выходе из берлоги некоторое время.
К тому же на видео и фото хорошо видны и собаки — помощницы на берложьей охоте, — и нарезное полуавтоматическое оружие. Так что говорить о том, что люди случайно наткнулись на мешки с мясом, по крайней мере, наивно.
И другая версия — о поднявшейся из берлоги медведице — столь же бессмысленна. Если медведица с медвежатами улеглись в спячку, она до весны не поднимется.
Везде такие дела, в каждом районе.
Факт, что охотнадзор всегда здесь кому-то подчинялся, и все эти реформы, мутя воду и привлекая не тех людей, кто нужен, ослабляли его. В короткий просвет, до 2018-го, материальную базу укрепили, но как только перешли под МЛК, всю технику вынужденно передали лесникам. И что? Представьте: ловили на браконьерстве руководителей лесничеств на нашей же бывшей технике.
Лесной надзор себя тузами в тайге чувствует, и с этими фигурами связано множество случаев браконьерства: они, по определению, чаще в лесу находятся, у них больше возможностей. Для областной власти лесное хозяйство — это налоги. Ну а мы всем мешаем, правительство воспринимает нас, как белую ворону. И когда возник скандал с Туколонью, приведший к аресту министра Шеверды, нас без раздумий сократили. Изгнали Жовтюка — мы с ним работали с 1999-го. Меня еще раньше, в 2012-м: задержал высокого чина браконьера, и, как он и обещал, я не успел вернуться из леса, как потерял работу.
А история Андрея Графеева — наверное, лучшего госинспектора, районного охотоведа (Ангарский район)? Мы с ним с 1999-го знакомы. Сколько раз ему дом сжигали — и его, и отцовский, и служебный кабинет (трижды), и машину — и личную, и служебную! Сбивали машиной (тоже не раз) — лежал в больнице. Грозили расправиться и с родителями, и с его семьей. Имущество (впрочем, особого не нажил), скотину уничтожали, жгли.
Ситуация тяжелая в семье. И никаких мер от государства ни по его защите, ни по поиску преступников, никто не наказан. С работы выкидывали, увольняли и больше никуда не принимали, на его место бывший милиционер заступил. А история госинспектора Красикова? Если б не общественность, парня бы сожрали.»
Владимир Богатырь, замдиректора «Заповедного Прибайкалья», руководитель Тофаларского заказника добавляет:
«Жовтюк и Каянкин «выращены» советским охотнадзором, остались непримиримыми борцами за фауну. Это жесткий внутренний стержень, точные знания. Прожили жизнь в профессии безупречно, однако оказались неугодными, сейчас всюду расставляют менеджеров. Только мы смогли их трудоустроить в «Заповедном Прибайкалье».
В государстве официально нашим Президентом выставлены приоритеты о Байкале: «это и гордость, и наша особая ответственность», «несомненный государственный приоритет». Выданы неоднократные указания и поручения по защите Байкала.
Но бывший иркутский губернатор Левченко и экс-министр лесного комплекса Иркутской области Сергей Шеверда, проходящий обвиняемым по уголовным делам, связанным с санитарными рубками в заказнике «Туколонь», на протяжении многих лет открыто, на глазах у всех, игнорировали сохранение заповедников байкальской тайги.
В то же время, представители надзорного органа госвласти, такие как Жовтюк, Каянкин, Графеев, Богатырь и другие госинспекторы, находятся непосредственно в тайге, на ее защите. В них стреляют, жгут их дома и машины, на некоторых из них заводят сфабрикованные уголовные дела, им угрожают, а многих просто увольняют со службы.
В реальности видно, как лишается смысла, все, что произносится Президентом, как игнорируются угрозы Генпрокуратуры, вырубаются заповедные леса, убивается в них все, что можно продать как китайцам, так и москвичам.
На данный момент госинспекторы охотнадзора передаются в распоряжение профильного Минприроды, но как сложатся их судьбы?
Эта история касается не только Иркутска. Все тамошние представители власти (Кобзев, Левченко, Шеверда) действуют в рамках своих полномочий. И все, творящееся в тайге, порождается не столько индивидуальными особенностями кого-либо из госслужащих, сколько несовершенством Лесного кодекса и иной законодательной базы в этой области.
Истинные профессионалы в этой области надеются на изменение ситуации и на то, что им, профессионалам в природоохране, перестанут препятствовать в их работе — другого пути просто нет. Иначе российскому миру грозит превращение в склад сырья и в живодерню.
Андрей Графеев, госинспектор, районный охотовед Ангарского района, и сегодня на посту. По одному Ангарскому району только за январь он завел 11 материалов — бьют ночью из-под фар по 3 косули за 1 раз, и тому подобное. Но, по-прежнему, освобождение от уголовной ответственности — в порядке вещей.
